Кровавая весна  - Дем Михайлов

Остальные приняли меня таким, каким я стал — пусть это далось им нелегко, но приняли. А вот святой отец Флатис… этот не примет никогда. На него никакие доводы не подействуют. Отныне я лишь нежить, темное отродье, мерзость, требующая незамедлительного искоренения.

И я уверен — по возвращении отец Флатис незамедлительно попытается меня прикончить. Незамедлительно.

И мудрый Койн напомнил мне об этой назревающей проблеме.

Возможно, мы больше никогда не увидим отца Флатиса. Он может не захотеть возвращаться в Дикие Земли или может погибнуть по дороге сюда. Всякое может случиться.

Но если он все же вернется — тогда быть беде. После «радостной» встречи из нас двоих в живых останется только один.

— Может, он и не вернется, — с тихой надеждой произнес я.

— Может, — хмыкнул гном, — может… Но если вернется, то не будем торопиться впускать его внутрь! Таков мой совет — а каков твой приказ?

— Приказ, — протянул я, глядя на медленно тянущуюся мимо стену Подковы. — Вот ты о чем.

— Да, об этом.

— Без моего разрешения никто не может подняться на стену, — напомнил я.

— Это отец Флатис, — в свою очередь напомнил мне Койн.

— Справедливо, — признал я.

— И если он все же появится у наших стен, он появится не один, — добавил гном, оглаживая ладонью бороду.

С легким стуком платформа ударилась о стену и замерла. Прибыли. Вершина Подковы. Снег и ледяной пронизывающий ветер. Крыша нашего дома. Как по мне — очень уютная. Для других — пытка холодом.

— И это верно, — кивнул я, делая шаг на скалу. Металлический сапог с лязгом ступил на очищенный от снега камень. — Я понял тебя, Койн. Я отдам дополнительный приказ. Сегодня же.

— Всем, кто заступает на стражу, — согласно кивнул Койн. — Рикару. И все.

— Да, — с кривой усмешкой признал я. — Не стоит громогласно объявлять, что я не намерен пускать сюда священника. Пошли?

— Осторожней, — предупредил гном, спокойно идя по вырубленной в скале тропинке. — Скользко.

— Ага, — ответил я, медленно ступая по голому камню с пятнами изморози.

Верно, если отец Флатис внезапно вернется, он однозначно будет не в гордом одиночестве. Возможно, во главе или в составе небольшого отряда. Изгнанные на вечное поселение тираном королем, просто ищущие другой судьбы церковные воины, другие священники, не дай Создатель — боевые маги.

Я могу отказать в приюте. Могу, но что дальше?

Отец Флатис обязательно поинтересуется причиной такой холодности. А когда он увидит меня… будет штурм. Фанатик предпочтет пожертвовать жизнью, но сделает все, чтобы упокоить меня раз и навсегда. Положит всех своих людей ради этой цели.

Так поступит святой отец Флатис.

А что сделаю я?

Натравлю своих людей на других людей? Не на шурдов, не на нежить, не на чудищ, населяющих Дикие Земли, а на простых других людей?.. Я не хочу превращаться в того, кто губит своих людей лишь ради собственного спасения. И не хочу быть тем, кто втравливает их в бессмысленные схватки.

Проклятье.

Уверен, что многомудрый Койн учел и этот вариант развития событий, но предпочел промолчать, давая мне дойти до этого вывода своим умом.

Словно подслушав мои мысли, Койн все так же, не оборачиваясь и не сбавляя шага, тихо произнес:

— Если что… ты всегда можешь спуститься вниз. И мы обязательно найдем или сделаем проход. Мы покажем, как тебе выйти из скалы на заснеженные равнины, друг Корис. Мы всегда помним добро. Если хочешь — работы начнутся уже сегодня.

— Спасибо, — после крохотной паузы отозвался я. — Но пока скалу дырявить не будем лишний раз, Койн. Надо все обдумать.

У меня в мыслях возникло устойчивое видение — по заснеженной равнине медленно идет закованный в сталь одинокий воин с рваным бьющимся на ветру черным плащом и извивающимися щупальцами над головой. Идет в никуда. Уходит прочь по глубокому снегу… уходит, чтобы никогда не вернуться.

Нет уж, этот вариант не по мне. Но если не останется другого выбора… Посылать своих людей на смерть ради своего спасения я не буду.

Пока я размышлял на горькие темы и строил варианты далеко не радужного будущего, мы незаметно добрались до цели. Прошли по вершине гранитной скалы ни разу не сбавив шага, не спускаясь и не поднимаясь. Шли ровно. Что и немудрено — от платформы подъемника вела широкая и ровная дорожка, любовно выбитая гномами. И уверен, что раньше дорожка была скорее тропой, а сейчас заметно расширилась и была заботливо очищена от снега и льда. В некоторых местных городах по ту сторону Стены дороги и то похуже будут, чем в нашем захолустье.

Сделав последние несколько шагов, мы остановились у прямоугольной ямы, огороженной по периметру толстой каменной стеной, доходящей мне до пояса. Вот и будущая сторожевая башня. Рабочих пока не видно — еще слишком рано, — а вот стража на месте. Бдят. Поклонились мне и вновь сосредоточились на узком ущелье, упирающемся в нашу защитную стену. От ветра двоих стражей защищала невысокая П-образная временная стенка. Открытая сторона смотрела в сторону ущелья. Сверху — крыша из жердей и шкур, с тщательно сметенным снегом. В закутке трепетало пламя огня, над ним — закопченный котелок. На небольшой полочке лежало несколько свертков и оружие. В общем, временная и довольно благоустроенная сторожка, сносно справляющаяся со своими задачами: защищает людей от пронизывающего ветра, обеспечивает горячим питьем.

Рядом со сторожкой высится прочный большой навес, прикрывающий наше главное оружие — древний имперский метатель, полученный в качество боевого трофея. Метатель практически в полной боевой готовности и пристрелян. Рядом высится горка каменных снарядов. Несколько людей и гномов обучены с ним управляться. Если начнется заварушка, первым делом бросятся именно сюда, на вершину Подковы. Несколько дней назад я испытал сильные ощущения, когда в воздухе над нашими головами с гулом распарываемого воздуха летели здоровенные камни. Непередаваемые словами эмоции. И гордость, и страх в одном флаконе — ведь все снаряды, перед тем как поразить цель, должны были пролететь на двором и стеной поселения. А если что-то пойдет не так и пущенный камень по крутой траектории рухнет во двор или на вершину стены? Если такой булыжник упадет на голову — верная смерть.

И это не единственное наше оружие. От платформы подъемника вдоль ущелья теперь ведет еще одна узкая тропа, расширяемая с каждым днем. Прямо на дорожке через каждые несколько десятков шагов лежат груды больших камней, готовых обрушиться на головы врагов смертельным градом. Это вотчина коротышек гномов, зона их ответственности в нашей обороне. Они и бегают по скалам куда быстрее и ловчее людей, да еще и куда ниже нас, что весьма важно, если по тебе стреляют из луков. В трех местах над ущельем нависают ничем не приметные на первый взгляд гигантские валуны. Они там и были испокон веков. Просто гномы немного поколдовали над ними при помощи зубил и молотков, после чего мне стало страшновато ходить по ущелью. Потому как огромные камни теперь висят на одном честном слове. Как выразился Койн, «пни, и полетят». Но при этом добавил, что пнуть надо строго в определенное место и умеючи. Намек прозрачен и ясен — пинать должен гном, против чего я совершенно не возражал.